Сначала нужно было провести собрание рабочих и
служащих. И по тексту-шаблону организации и учреждения города стали писать
целые пачки одинаковых постановлений: «Требуем полнейшего развертывания
мероприятий по закрытию всех церквей города и передаче зданий для
культурно-просветительных целей».
После собрали рабочих были составлены также списки со
сводными данными по цехам и предприятиям, где решения о закрытии церквей принимались
единогласно.
На площадях у церквей прошли митинги, на которых тоже
звучали призывы о закрытии городских храмов. Были предложения о передаче
здания Скорбященской церкви под столовую мехтехникума и педучилища, а часовни —
под детский сад профсоюзу металлистов. «Мы не так богаты, чтобы предоставлять
громадные здания церквей для использования небольшой кучке молящихся стариков и
старух».
Итак, первый шаг для оправдания закрытия церквей был
сделан, И очень быстро — всего за одну неделю. 14 ноября 1929 года в спешном
порядке были даны предписания получить отказ религиозных общин от пользования
церковными зданиями, чтобы не возникало никаких юридических препятствий
ликвидационного шабаша. (Церкви, построенные на народные средства, были
национализированы Советским государством в 1917 году, и уже Кунгурский
горсовет сдавал эти здания в аренду общинам верующих.)
Все шло гладко и быстро. 20 ноября на заседании
президиума Кунгурского исполкома постановили: считать необходимым закрытие
церквей по требованию населения города, о чем возбудить ходатайство перед
Уралсоветом. Уральский облсовет 26 ноября 1929 года принял решение о закрытии
двух церквей в г. Кунгуре, а уже 6 декабря 1929 года по данному вопросу было
принято Постановление ВЦИК за № 43567-с.
12 декабря 1929 года следовали уже практические
указания: утвердить две комиссии по закрытию церквей, поручить финотделу
города реализовать принятое церковное имущество, передать его окроно,
гор-комхозу и адмотделу.
Снять колокола и кресты, малые колокола передать для
противопожарных мероприятий в организации города, здания использовать под
культурные учреждения.
В созданные комиссии для закрытия Преображенской
церкви вошли: от горсовета — Мишарин, от адмотдела — Николаев, от окрфо —
Неустроев, от окроно -Голубев, от профсоюзов — Балчугов, от горкомхоза — Осипов.
По закрытию Скорбященской церкви: от горсовета — Глезденев, от адмотдела —
Борисов, от окрфо — Новоселов, от окроно — Коршунов, от профсоюзов — Осипов, от
горкомхоза — Трубников.
Уже 24 декабря 1929 года комиссии отчитались об
окончании работы, сообщив, что в Скорбященской разместили столовую
мех-техникума, а в Преображенской — курсы ЦИТа. Так блестяще и оперативно был
разыгран этот спектакль. Время показало, что он являлся лишь первым актом
трагедии.
9 января 1931 года закрываются Иоанно-Предтеченская
(Никольская) и Владимиро-Богородицкая церкви и оба собора — Благовещенский и
Богоявленский.
«Казнь» этих храмов проходила по тому же сценарию.
Кульминационный момент — обезглавливание, сбрасывание крестов, затем многопудовых
колоколов. Они с гулом ударялись о землю, уходили вглубь, раскалывались.
Надругательство над святынями перекидывалось внутрь
храмов. Деревянные резные позолоченные иконостасы крушили топорами, рубили
иконы, рвали церковные книги. Исковерканное уже как мусор вывозили за город, а
уцелевшее — на склады.
Здания Никольской и Владимиро-Богородицкой церквей
передали под лагеря особого назначения. Благовещенский собор планировали
передать под жилье для лагерей особого назначения, Богоявленский — под
столовую ЦРК, а Алексеевскую церковь — под парикмахерскую. А ведь в
постановлении президиума Уралоблсовета указывалось другое назначение этих
зданий — для культурно-просветительных целей.
Столовых из бывшего собора и Скорбященской церкви не
устроили. Да никто и не собирался этого делать. Мертвые, изуродованные соборы
и церковь стали ломать до основания.
Не смогли кунгурские предприятия в 1938 году разломать
эти храмы для того, чтобы взять для использования кирпич.
20 июня 1938 года Кунгурский горсовет заключил договор
с заводом № 19 г. Перми по разборке храмов, но и этот завод не справился с
принятыми обязательствами.
Тогда горсовет 25 февраля 1939 года заключает договор
с УВСР № 286. И взорвали кунгурские храмы, которые в течение 230 лет собирали
верующих для молитв.
На месте соборов остался пустырь, ставший сейчас
центральной площадью города, а рядом со Скорбященской церковью позднее
построили Дом культуры машиностроителей. Только в памяти старожилов сохранились
воспоминания об этих храмах да в материалах архива. Жить бы им века, быть
очагами веры, духовности, молитв...
После закрытия вышеназванных церквей и соборов дошла
очередь до Успенского и Тихвинского храмов. Для этого провели городскую
конференцию ВЛКСМ, где было принято обращение о снятии колоколов и закрытии
церквей в городе: «...требуем полнейшего развертывания работы по закрытию всех
церквей, в первую очередь Успенской, как главное гнездо фанатиков и рассадников
контрреволюционного дела в тормозе строительства социализма... мобилизуем себя
на фронт против религии, развернем метод соцсоревнования на проведение кампаний
по закрытию церквей и на большую подписку населения города за закрытие церквей
и снятия всех колоколов... изъявившие себя ударниками на этом фронте
Ьородулина, Алексеева, Блинова».
И
действительно, организовали большую подписку населения.
в
постановлении пленума горсовета от 21 октября 1935 года: «...О рассмотрении
ходатайств трудящихся города и закрытии Успенской, Тихвинской церквей», которое
проводили председатель горсовета Лупарь и ответственный секретарь Опарин,
говорится: «...Рассмотрев постановления общих собраний рабочих,
инженерно-технических работников, педагогов, служащих, неорганизованного
населения города в количестве 9375 человек из общего количества избирателей 10
375 человек (90 процентов), ходатайствующих о немедленном закрытии Успенской и
Тихвинской церквей и передаче их под учреждения культуры, то есть Успенскую
под зимний городской театр, а Тихвинскую под клуб пионеров...»
Куда ни обращались верующие со своими мольбами,
просьбами и жалобами, их никто не услышал, и Постановлением Президиума
Свердловского облисполкома № 2549 от 23 октября 1935 года оба храма были
закрыты.
Как оказалось впоследствии, здания этих церквей вообще
не нужны были городу, и никто не открыл в них ни театра, ни клуба. Долгое
время они вообще пустовали, жутко зияя черными провалами разбитых окон.
Успенский храм десятки раз переходил из рук в руки. Чего только там не
размещали: и склад зерна, и общежитие студентов лесотехникума, и щколу щоферов
и т. п. А Тихвинский храм, разбитый и разграбленный, пустовал 15 лет.
В апреле 1945 года группа верующих обратилась с
письмом в горисполком о передаче Тихвинского храма церковной общине, но 10 мая этого,
же года получила отказ.
И только 7 марта 1950 года Кунгурский горисполком
своим ре-щением № 315 передал здание Тихвинской церкви в арендное пользование
сроком на 25 лет областному управлению кинофикации под городской кинотеатр на
300 мест.
К 1935 году в городе остались последние два храма:
Всехсвятский, где разместились староцерковники («тихоновцы»), и Вознесенский,
где исправляли свои требы «обновленцы».
Разгул варварства привел не только к разрушению
церквей. Повальные аресты прошли в 1932 году. В этот период были арестованы 36
священнослужителей и 62 монашки. Многие из них были расстреляны. А некоторые
малодушные заявили о разрыве с религией. 51-летний священник Преображенского
храма Кунгура Виталий Михайлович Калачников 15 декабря 1929 года публично заявил,
что «порвал всякую связь с религией, убедившись в никчемности религии и вреде
ее, как дурмана для дела рабочего класса».
К началу Великой Отечественной войны в городе не
осталось ни одного действующего храма. Последние две кладбищенские церкви были
закрыты в 1940 году: Всехсвятская — 14 октября, а Вознесенская — 31 декабря.
Наш город, ранее славившийся большим количеством
храмов, украшавших его, богоспасаемый и богомольный, терял их один за другим.
Зато быстро выполнялась одна из задач «безбожной пятилетки» (1932—1937 гг.) —
имя Бога должно быть забыто на территории страны к 1 мая 1937 года (из Декрета
правительства за подписью И. В. Сталина, 1932 г.).
А в ночь с 4 на 5 сентября 1943 года у председателя
Совнаркома СССР И. В. Сталина состоялся прием, на котором присутствовали
Блаженнейший митрополит Сергий, митрополит Ленинградский и Новгородский
Алексий, митрополит Николай Ярушевич, Л. П. Берия и генерал НКВД Г. Г. Карпов,
ставший председателем Совета по делам Русской Православной Церкви при СНК СССР.
Собравшимся было объявлено о восстановлении
Патриаршества, Синода и частичном возвращении храмов верующим. Если до
революции на 20 тысяч населения в Кунгуре имелось 14 храмов и 7 часовен, то на
35 тысяч жителей города в ноябре 1943 года было разрешено вновь открыть, лишь
один Всехсвятский храм. Несмотря на то, что внутреннее убранство было полностью
разрушено, в нем сразу же возобновил ежедневное богослужение настоятель Федор
Поспелов.
Единственная кунгурская церковь сразу заняла
патриотическую позицию, словом и делом призывала к защите Отечества: «...не первый
раз русскому народу выдерживать такие испытания. С Божьей помощью и на сей раз,
он развеет в прах фашистскую вражескую силу... Православная наша Церковь всегда
разделяла судьбу нашего народа... Благословляет она небесным благословением и
этот народный подвиг..»
Верующих в храм приходило много не только из города,
но и из
окрестных
сел. И возносились молитвы с амвона и из сердец, молящихся о своих родных и
близких — о воинах, раненых и убиенных.
В проповедях звучали призывы о посильной помощи нашей
армии, о даровании Родине победы, о помощи вдовам, сиротам и раненым.
Были организованы сборы вещей для госпиталей, теплых
вещей и посылок на фронт. Только за 1944 год пожертвовано в фонд помощи семьям
фронтовиков свыше 70 тыс. руб. На фронт выслано 478 пар шерстяных носков и
варежек (шерсть для них покупали на рынке, а пряли ее и вязали старушки
верующие), 371 полотенце и 16 комплектов белья.
На фронтах Великой Отечественной войны сражались и кунгурские
священнослужители. Среди них Б. С. Бартов и Н. А. Букирев, диакон А. Ф.
Пантелеймонов. Последний в жестоком бою за Днепр в 1943 году был тяжело ранен
и контужен. Его посчитали мертвым, и в семью об этом пришло сообщение. Но он
остался жив и, вернувшись с фронта, еще 42 года носил сан диакона Всехсвятского
храма.
На приобретение танков, самолетов церкви Кунгура и
района постоянно вносили ощутимые взносы.
В 1944 году в фонд строительства танковой колонны от
них поступило 115 тыс. руб. Церковнослужители отдавали свои облигации,
средства и пожертвования.
Священник церкви д. Шубино Александр Александрович
Троицкий внес 100 тыс. руб. на боевой самолет и 80 тыс. руб. пожертвовал для
сирот погибших воинов.
В своем письме И. В. Сталину он писал: «Следуя лучшему
примеру русскою народа, я решил на свои личные сбережения приобрести для
Красной Армии самолет и вношу на это великое дело 100 тыс. руб.
Я близко к сердцу принимаю людское горе и внимательно
слежу за каждым событием на фронтах и радуюсь каждому успеху советского оружия.
В первый же день войны я держал проповедь перед прихожанами. Я проклял немецких
супостатов как исконных врагов русских...
На подарки красным воинам прихожане собрали 20 тыс.
руб., а я внес 30 тыс. Я проклинаю немецких насильников и детоубийц. Проклинаю
за все их зверства, за все беды и невзгоды, что принесли они русскому народу.
Проклинаю их и зову к мести красных воинов, благословляю их на воинский
подвиг».
Не была в стороне от сострадания и боли, милосердия и
миротворчества кунгурская церковь и в послевоенные годы. Достаточно сказать,
что Всехсвятский храм ежегодно в среднем вносил по 1990 год включительно по
100 тыс. руб. в Фонд мира, по 10 тыс. руб. — в Фонд культуры и в Детский фонд,
по 1 тыс. руб. — в Красный Крест, по 5 тыс. руб. на охрану памятников. Когда
случилась трагедия в Армении, сразу же внесли 10 тыс. руб., откликнулись и на
чернобыльскую беду, внеся 5 тыс. руб.
1960-е годы — очень трудное для церкви время, когда
вновь вернулась эпоха оголтелого безбожия. По всей стране «на кирпич» ломались
церкви, советские чиновники с высоких трибун вновь заговорили о том, что
предрассудки отмирают на глазах и следующие поколения людей вообще забудут
слово «Бог».
С развертыванием «перестройки» началось постепенное
возвращение церквей верующим. Первой в 1990 году, после упорной борьбы с
властями верующих, патриотических, демократических организаций и профессивной
общественности, была возвращена Иоанно-Предтеченская (Никольская) церковь.
Член общины Вера Павловна Горбунова неоднократно
ездила в Москву в Верховный Совет СССР, в Совет по делам религии, в областной
Совет народных депутатов и т. д., пока не состоялось решение о передаче и
выгораживании из-за забора лагерной зоны здания храма, в котором в то время
располагалась кузница исправительно-трудовой колонии.
Стараниями кунгуряков начала отступать от храма
«мерзость запустения», он стал возрождаться.
7 января 1991 года, в день Рождества Христова, в храме
была первая служба за последние 60 лет. Замурованные окна, голые, избитые и
исколотые стены, земляной пол, тумбочка вместо аналоя, лютый мороз... Но когда
отец Олег огласил храм начальными словами молебна, многие прихожане заплакали.
В 1993 году в городе, за Сылвой, возникла новая
община. Ей передали пустовавший последние 14 лет Преображенский храм, который
до этого более 20 лет (с 30 сентября 1958 года по сентябрь 1979 года) арендовал
сельхозтехникум. Сейчас активно идет его восстановление. Служба совершается
пока только по расписанию.
Нынешнему настоятелю о. Борису, почетному гражданину
города Кунгура, прослужившему во Всехсвятском храме 45 лет и добровольно изъявившему
желание возродить храм Преображения, приходится много сил и здоровья отдавать
возрождению храма.
Молитвенная жизнь в этих церквах не замирает, а
возрождается ежедневно, ежечасно. Прихожане молятся, трудятся, благоустраивают
храмы.
Слава Богу, в небольшом уральском городе Кунгуре теплится
лампада за землю Русскую, возносится молитва о спасении наших душ.
Места у нас на редкость духовные. Необыкновенной
красоты стоят уцелевшие храмы.
Хочется, чтобы кунгуряки гордились тем, что корни у
них на этой земле.
Помните, Чехов говорил, что в человеке должно быть все
прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. Душа!.. Вот что главное.
|