В 1919 году Кунгурский монастырь стал объектом постоянных
притеснений со стороны властей. Уже 19 февраля 1920 года оба монашеских
подворья (в д. Сергино Жилинской волости и в д. Красоты Сосновской волости)
были изъяты и переданы Кунгурскому уездному земельному отделу.
17 февраля 1921 года в монастыре прошли обыски, и было
заявлено, что в нем нашли мундир белого офицера и переписку с белыми, что было
квалифицировано как контрреволюционное преступление, свидетельство
пособничества белогвардейцам.
3 декабря 1921 года объявили о ликвидации Кунгурского
Иоан-но-Предтеченского женского монастыря. Часть монахинь, послушницы и иные
лица, жившие в нем, ушли на службы в приходские храмы регентами, певчими, а
нетрудоспособные разместились по квартирам. 62 монахини были арестованы,
последняя игуменья Венедикта (М. Г. Котельникова) в 1932 году подверглась
лишению свободы на длительное время.
Сразу после закрытия монастыря в монастырскую церковь
пускали молящихся и разрешали проживание части нетрудоспособных монахинь.
Однако в 1930 году по требованию руководства исправдома были выселены
последние монахини, а 9 января 1931 года была закрыта Владимирская монастырская
церковь, здание передано под лагеря особого назначения.
С 1920 года власти установили унизительный порядок
персонального учета всех верующих, входящих в общину, с внесением в списки
фамилии, имени и отчества, адреса и рода занятий каждого до и после революции.
Тогда же был введен порядок учета всего церковного имущества как
«принадлежащего государству».
Государственной собственностью, предоставляемой верующим
для их надобности, стали считаться не только церковные здания и имеющаяся в них
мебель, но и иконы, облачения священников и все предметы культа.
Их тщательно учитывали при регулярно проводимых
проверках, причем малейшее несовпадение, в том числе обнаружение лишних, не
учтенных ранее предметов, служило основанием для расторжения договора с
общиной, что, как правило, влекло за собой закрытие церкви.
Все религиозные общины в обязательном порядке
проходили регистрацию в уездном отделе управления. При этом были конфискованы
все церковные земли.
Следующая кампания развернулась в период с конца
1920-го по 1922 год и была направлена на раскол церкви, ее разложение изнутри.
Луначарский в письме Ленину 30 ноября 1922 года сформулировал поистине
революционную идею этой кампании, заявив, что «противники «тихоновцев» должны
признать богоустановленность Советской власти». За это сторонникам
обновленческой православной церкви обещалась поддержка государства.
В этот период при подстрекательстве органов власти и
ГПУ от единой до этого церкви, которая полуофициально стала именоваться
«патриарщей», «тихоновской» или «староцерковной», отделилась так называемая
обновленческая церковь. Практически было создано два течения. Одно из них
состояло из последователей Тихона, арестованного и судимого в начале 20-х
годов за сопротивление насильственному изъятию церковных ценностей
(«тихоновцы»). К другому течению относились сторонники модернизации церковного
культа, приспособления церковной деятельности к изменившимся условиям. Приспособление
это заключалось в том, что «обновленцы» слишком легко и охотно соглашались с
любыми действиями властей, в том числе и с теми, которые проводились против самой
церкви. А такие пункты программы «обновленцев», как ликвидация патриаршества и
монашества, ношение духовенством гражданской одежды, критическое отношение к
культу мошей, разрешение священнику вступать в повторный брак, а епископу быть
женатым, перевод всего богослужения с церковнославянского на русский язык, были
совершенно неприемлемы для приверженцев традиционного культа.
Все эти новшества не были восприняты большей частью
верующих и священнослужителей. В священство «новой» церкви перешло некоторое
число священников, искренне убежденных в необходимости реформ. «Обновленчество»
охотно поддержала и некоторая часть молодых священников, нетвердых в вере или
просто беспринципных, которым переход в поддерживаемое властями церковное направление
позволял получить спокойную, как они надеялись, жизнь и сделать быструю
карьеру: иметь хороший приход или, даже в молодом возрасте, стать архиереем.
«Обновленчество» властями использовалось как подрывная сила внутри
православной церкви. Как и во всей стране, между кунгурскими «тихоновцами» и
«обновленцами» велась непрерывная глухая борьба за приверженцев, за захват церковных
зданий.
В Кунгуре «обновленцам» были переданы лучшие городские
соборы и церкви, расположенные в центре города, в том числе Благовещенский и
Богоявленский соборы, Тихвинский, Иоанно-Пред-теченский, Скорбященский, Вознесенский
храмы. Власти оказывали давление на те общины, которые отказывались поддержать
«обновленцев».
15 марта 1923 года в Кунгуре было зарегистрировано
викариаль-ное управление при Благовещенском соборе с целью усиления влияния на
общий ход церковной жизни «обновленческих» объединений духовенства и мирян.
Возглавил управление епископ Николай (Ашихмин). Вместе с ним в управление
вошли: из Благовещенского собора — протоиерей А. Бажанов и священник А.
Дубровский, из Преображенского храма — И. Ивановский, от мирян — Т. С. Трегубое
и П. Д. Раскопов.
В 1924 году даже такого благочестивейшего и уважаемого
всеми верующими города пастыря, как Александр Александрович Коровин, властям
удалось привлечь на свою сторону.
21 декабря 1924 года отец Александр в Скорбяшенском
храме был пострижен в монашество с именем Серафим, а в начале 1925 года
«обновленческие» архиереи совершили хиротонию его в епископа Кунгура викарного
Пермской епархии.
В этом году он сменил епископа Николая Ашихмина. И в
течение почти 10 лет епископ Серафим управлял Кунгурским викариатством в
«обновленческом» расколе.
В 1930 году он был возведен в сан архиепископа при
Благовещенском соборе.
Когда же в 1931 году Благовещенский собор был закрыт,
то 31 декабря 1931 года объединенная синодальная община Уральской митрополии
была зарегистрирована при Тихвинской церкви, которую объявили Кафедральным
собором.
Возглавил эту общину 59-летний архиепископ Серафим
Коровин. Его заместителем стал 48-летний протоиерей г. Красноуфимска Сергей
Луканин. Сразу же был утвержден президиум Епархиального управления, куда вошли:
протоиерей Александр Дубровский, от мирян — жители Кунгура Яков Журавлев и
Евгения Кобелева.
Были утверждены и члены пленума Кунгурского
епархиального управления. Архиепископ Серафим — председатель пленума — и его члены:
протоиереи Сергей Луканин, Александр Луканин, протодиакон Иоанн Луканин (г.
Красноуфимск), протоиерей Александр Дубровский, священник Сергей Бирилов,
диакон Владимир Степанов (г, Кунгур), священник Иоанн Шуралов (с. Жилино); от
мирян — семь кунгуряков: Яков Яковлевич Журавлев, Евгения Афанасьевна
Ко-белева, Владимир Семенович Чирцов, Алексей Алексеевич Крапивин, Андрей
Мелентьевич Свешников, Наталья Васильевна Коростель, Валентина Алексеевна
Дубровских.
В этот период Кунгур становится ареной ожесточенной
борьбы между «обновленцами» и теми, кто не принял это течение.
13 июля 1923 года, в День памяти собора двенадцати
апостолов, во Всехсвятской кладбищенской церкви Кунгура состоялось собрание
духовенства и мирян. Оно избрало Епархиальный совет «неприемлющих обновления».
Председателем Епархиального совета был избран
настоятель Всехсвятской церкви протоиерей Александр Павлович Ерщов, который
был самым известным противником обновленческого раскола в городе.
В состав совета вошли также священники Григорий Посохи
н (настоятель Ординской церкви), Исидор Максимов (настоятель Зас-паловской
церкви), Дмитрий Шувалов (настоятель Усть-Кишертс-кой церкви), Александр
Калагирев (настоятель Еланской церкви); от мирян — кунгуряк Василий Федотович
Бабиков, Павел Иванович Уткин (д. Сороки), Константин Федорович Дейков (с.
Кыласо-), Григорий Иванович Соколов (с. Усть-Кишерть).
По решению Епархиального совета Кунгура на второй неделе
Великого поста в 1924 году Александр Ершов с Павлом Ивановичем Уткиным выехали
в Москву к патриарху Тихону с просьбой о направлении в Кунгур православного
(необновленческого) епископа.
Патриарх после беседы с Ершовым понял, что лучшего
человека для епископства и не надо искать. Тут же отец Александр был пострижен
в монашество с именем Аркадий и возведен в сан архимандрита.
17 марта 1924 года святейший патриарх Тихон в
сослужении нескольких архиереев совершил хиротонию архимандрита Аркадия,
который стал Кунгурским епископом.
Епископ Аркадий приехал в родной Кунгур к празднику
Благовещения. Он сразу объявил Успенскую церковь Кафедральным собором и
совершил в нем свою первую архиерейскую службу.
Православие вновь стало укрепляться. Верующие в
воскресные и праздничные дни заполняли Успенский кафедральный собор, в то время
как огромный Благовещенский собор и другие «обновленческие» храмы города почти
пустовали.
В 1924—1928 годах епископ Аркадий возглавил борьбу с
«обновленческим» расколом не только в Кунгуре, но и на всем Урале, объединив
вокруг Кунгурской епархии более 1000 православных приходов Пермской,
Свердловской, Челябинской и других областей. \ Епископа Аркадия Ершова после
его ареста сменил в 1929 году викарный епископ Иоанн Георгиевский, а в 1930
году викарным епископом стал Иван (Иоанникий) Иванович Чанцев. С 1933 года —
викарный епископ Владимир Горьковский, а в 1935 году их сменилось даже трое —
Варлаам Козуля, Леонид Антощенко и Петр Савельев, который был последним
староцерковным епископом в Кунгуре.
Затем его арестовали и в 1937 году расстреляли. Смена
иерархов происходила часто только потому, что все они попали в жернова
репрессий, ссылок и лагерей.
На основании Постановления Св. Синода № 84 от 14 мая
1930 года Кунгурская епархия была преобразована в Кунгурское викариатство
Пермской епархии, которое объединяло более 100
приходов. Викари-атство просуществовало до 1935 года.
Последняя литургия в Успенском кафедральном соборе
бьла совершена в 1935 году в Покров Божией Матери. Затем этот храм был закрыт.
Резкое ограничение свободы духовенства путем лишения
его гражданских прав было одним из первых шагов Советской власти по искоренению
влияния церкви. Эта политика проводилась и в годы Гражданской войны, и после
нее.
В 1927 году по инициативе ОГПУ в Кунгуре начали
составлять «черные списки», в которые заносили адреса духовных пастырей, данные
о членах их семей.
Большой перечень священнослужителей и
монахинь-лишенцев содержится в «Именном списке лиц, лишенных избирательных прав
по г. Кунгуру Уральской области за 1928 год». Всего в списке 48 церковнослужителей
и 82 монахини.
Этих людей объявляли экстремистами, нарушителями
закона, подвергали репрессиям, многие были расстреляны. Махровым цветом
расцвело беззаконие.
В июле 1936 года в Кунгуре в здании церкви Тихвинской
Иконы Божией Матери около 40 человек духовенства и мирян судили «за
антисоветскую деятельность».
По этапу пошли не только рядовые священники, монахини,
но хлебнул лиха и Кунгурский епископат.
Первым пошел по этапу Аркадий Ершов, которого
приговорили к 8 годам тюрьмы.
За ним та же участь постигла епископов Владимира,
Петра Савельева, Варлаама Козулю и Леонида Антощенко.
Поэтому же этапу шагали священники и диаконы: А. С.
Воскресенский, Д. И. Кулаков, А М. Кашин, А. В. Звягин, С. И. Денисов, Н. В.
Тохтуев, Г. Г. Ахидов, Г. И. Брызгалов, Т. О. Важесов, А. Кириллов, А. Ф.
Пантелеймонов, П. Максимов, А. Хвастов, С. Луканин и многие другие священники.
Большинство из них были расстреляны.
Наряду с преследованием верующих и священнослужителей
Советская власть вела планомерную «осаду» зданий религиозного культа.
По всей стране проходило массовое закрытие, а затем и
разрушение церквей. В это время уничтожили и церкви Кунгура.
В октябре 1929 года ВЦИК принял Положение о религиозных
культах, которое не допускало существования в одном населенном пункте более
одного храма, принадлежащего одному «направлению».
Одновременно была организована кампания «требований
трудящихся» закрыть храмы и «передать их для культурных целей ввиду острой
нехватки помещений».
Был установлен упрощенный порядок ликвидации церквей
по решению местных административных отделов Советов, возглавлявшихся
начальниками управлений милиции.
В этот период оперативное управление на местах было
сосредоточено именно в их руках. И они с военной точностью выполняли все
постановления и решения президиумов Советов.
Началась подготовка к закрытию и ликвидации в первую
очередь Скорбященской и Преображенской церквей. От горсовета поступило
распоряжение об ускорении проработки этого вопроса. Были составлены четкий план
и график «операций».
|